АЛЬБОМОВ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

«Я думаю, что к следующему альбому мы подойдем иначе. Наверное, мы сделаем музыку доступной для скачивания. Конечно, альбомный формат никуда не денется, но мы больше склоняемся к тому, чтобы выпускать какие-то вещи в нетрадиционном формате, который сейчас пользуется популярностью. Мне нравится идея выпускать песни частями раз в месяц или через каждые несколько месяцев – просто выкладывать их в сеть. Это почти то же, что делать синглы, но только в более доступном формате, а потом собирать лучшее за какой-то период и выпускать это альбомом. Другими словами, закидываешь песни в сеть каждые пару месяцев и смотришь, как люди отреагируют на них, и любые 11 треков, ставшие популярными, входят в альбом. Может быть, штук 20 из них придется отбросить. В данное время у нас подписан контракт с Уорнер, поэтому неизвестно, пойдут ли они на это».

Конечно, одному богу известно, что творится в голове у Мэтта и что происходит в бизнес-недрах группы, но на фоне состояния шоу-бизнеса в целом такие разговоры не кажутся пустым трепом. Музы достигли уровня, когда возникает резонное желание пуститься в самостоятельное плавание, вот только остается открытым вопрос - в каких водах? суть в том, что нет альбома - нет концепта, но Мэтт во всех последних интервью как будто настойчиво продвигает мысль, что они хотят отказаться именно от альбомного концепта, ведь БХАР как раз и нес уже в себе идею такого ухода, по крайней мере, в смысле музыкальной анти-жанровости. Мэтт говорил как-то, что хотел бы сделать мюзикл - пожалуйста, давай мюзикл или рок-оперу! Я вообще убеждена, что его театральная юность была не случайна, что при всей своей патетике и вселенских масштабах эмоций - это театр, трагикомедия, в хорошем, в самом лучшем смысле этого слова, это изощренная клоунада, в которой от великого до смешного один шаг - и не в этом ли суть и неповторимость Мьюз?.. Но для меня, как меломана, по-прежнему главным в музыке остается именно альбомная концептуальность и сама музыка, как искусство, а не форма бизнеса,) И вот это уже настораживает и серьезно напрягает... (с) Marine
http://www.forum.depechemode.su/index.p....&st=300

Прошло некоторое время, пока мы поняли, как все это должно выглядеть, и в конце концов наши мысли начали крутиться вокруг идеи со скачущими всадниками где-нибудь на Марсе. Мы прямо видели все это в своем воображении, картинка стояла у нас перед глазами. Что-то в духе Эннио Морриконе, пожалуй, это пришло именно от него. Ведь он написал столько музыки к ковбойским фильмам и тому подобному. Нам хотелось раскрутить все именно в этом направлении, сделать видео настолько кинематографичным, насколько это возможно, и я думаю, что мы добились этого.
Dominic Howard

Действие начинается на Диком Западе (идея с гитарным вступлением пришла от Торнадос, группы отца Мэтта), лирика будто возвращает нас в бесподобную космическую одиссею 70-х с темными пророчествами богов и рыцарями. Звук достигает кульминации во время призывов Беллами к борьбе за наши жизни. А затем он обрушивает на нас гитарный рифф, который похож на звуки битвы. В конце концов эта громадная музыкальная смесь уносит нас в космос на наших верных конях из металла и плоти. Продолжительность 4,48 мин - это самый длинный и самый лучший трек из Hottest 100 во все времена… и один из самых приятных вариантов путешествия во времени.
The Doctor, Triple J.

Познакомившись с Мэттью Беллами, трудно представить, что такая безжалостная песня могла быть написана таким мягким и изящным человеком. Чтобы написать сегодня такую вещь, как Рыцари Сидонии, нужно немало смелости, учитывая постоянное давление со стороны музыкальной индустрии, рассчитанной на попсовую формулу. А здесь скачки на диких лошадях и беспощадная борьба. Будто сцена их футуристического ковбойского фильма. Как гитарист, я сам был бы счастлив, если бы мог написать такой стремительный и неистовый финальный рифф. То, что нам пришлось играть каждый вечер перед Мьюз, воодушевляло меня и заставляло стремиться играть настолько хорошо, насколько я способен. Когда я видел, как вся сиднейская публика была охвачена этой музыкой, это было нечто необыкновенное. Если поразмыслить, за необычным поведением Мэтта скрываются очень интересные идеи.
Sven Petterson, The Checks (Muse support 2007)

Я читаю «1984» Джорджа Оруэла. Я должен был прочитать это уже давно, но каждый раз когда я брался за него, удавалось прочитать только несколько страниц, а потом меня что-то отвлекало. Я хочу постараться дочитать его до конца в течение следующей недели в этом туре. Из того, что уже прочитано, я вижу, что это все очень близко к тому времени, в которм мы сейчас живем, я думаю, что это очень хорошая книга.
Matt Bellamy

ЗЫ. Вот, краткий пересказ по-русски, к особой точности в выражениях не стремилась, я не знаю этот журнал и что такое здесь Hottest 100, честно говоря, не совсем понимаю... И очень интересно было бы узнать, какие идеи Мэтт вынес из 1984, потому что там действительно есть над чем подумать - чем бы не тема для нового альбома? и не надо нас пугать своими Бестами,)

The Sun / HAARP review: Muse Live at Wembley DVD
http://www.thesun.co.uk/sol/homepage/showb...ticle914400.ece

Kerrang, 12th March 2008 - text coming soon

Был один момент, о котором Мэтт Беллами и Доминик Ховард из Мьюз до сих пор вспоминают со смесью ужаса и веселья. Это случилось прошлым летом буквально за секунды до того, как группа должна была предстать перед 60 000 зрителей на стадионе Уэмбли. Происшествие, которое с треском вернуло их обратно на землю и заставило схватиться за сердце, случайность, резко обозначившая громадность и безрассудность того, что предстояло им совершить.

«Во время нашего выхода заклинило лифт, из которого мы должны были появиться среди массы зрителей, - усмехается Беллами. – Прямо как у Spinal Tap; нам оставалось только ждать, пока нас оттуда вытащат. Я думал при этом: «О, черт! Это ужасно, все пойдет не так, как надо». Я думал о том, что мы должны как-то выбраться!»

Такая ситуация могла бы выбить из колеи любую группу, кто-то искал бы виновных, кто-то плевался бы слюной в приступе гнева. Но Мьюз смеются, вспоминая об этом. На пороге самого важного момента в их карьере, они застряли на подъемнике – и, говоря об этом, они хихикают.

Возможно, именно в таких курьезных эпизодах проявляется то, что сделало Мьюз тем, кем они являются сегодня. Без поддержки бульварной прессы, без компромиссов, никогда не забывая, что они музыканты, и полностью сосредоточившись на своей музыке, постепенно они превратились в суперзвезд. Хотя к своей музыке они относятся очень серьезно, они до сих пор не слишком серьезно относятся к самим себе, несмотря на то, что им удалось совершить невероятный подвиг, полностью распродав даже не один - а два концерта на Уэмбли.

Это был уикенд, когда более 120 000 человек, не отрывая взгляда, смотрели на них со священных трибун этого знаменитого стадиона. Это был уикенд, когда группы уровня Biffy Clyro и My Chemical Romance (возможно, в будущем они сами смогут заполнять стадионы) выступали на разогреве перед главным событием. Но для группы, которая в первый раз выступала в стадионном шоу, Мьюз были более чем экипированы: летающие акробаты, гигантские экраны, ослепительный свет, сателлиты, антенны, огромные надувные шары и грандиозный размах шоу – всего было в самый раз. К тому же там была музыка.

Еще никогда амбициозность, драматичность и эпичность замыслов Мьюз не достигала такого уровня, и никогда еще окружающая обстановка не была столь располагающей к этому. В момент, когда фантастическое зрелище Knights of Cydonia выплеснулось на заполненные трибуны, или когда нежная Solder’s Poem заставила затихнуть бушующий стадион, вдруг стало ясно, что Мьюз, наконец, заняли свое место в пантеоне славы. Пожалуй, самое удивительное, что концерт, который мог бы стать кульминацией карьеры любой группы, похоже, только положил начало их продвижению от большого к еще большему.

Сегодня двое музыкантов Мьюз слоняются по центральному лондонскому отелю, настолько шикарному, что персонал запретил упоминать его название в этом журнале, чтобы не пострадала их репутация. Не трудно догадаться, что отель выбирала не группа, а их звукозаписывающая компания, которая запланировала на сегодня ряд интервью, как с британской, так и с иностранной прессой. Беллами устроился в сьюте несколькими этажами выше, номер полностью белый и почти пустой; барабанщик Дом Ховард перекусывает в баре. Басист Крис Волстенхолм находится дома в Девоне, стараясь проводить больше времени со своими детьми.

Сегодня, через час после того, как закончится его последнее интервью, Беллами собрался лететь семичасовым вечерним рейсом в Милан, где его ждет короткая поездка к себе домой на прекрасное итальянское озеро Комо. Он находился там с января, когда Мьюз наконец добрались до конца гигантского 19-тимесячного мирового тура в поддержку своего четвертого альбома БХАР. Сегодня певец свеж и выглядит безупречно, он говорит, что первые две недели после возвращения домой, он не вылезал из кровати. «Я проспал две недели. Я был выжат как лимон и действительно спал по 14 часов в сутки. Я вставал только чтобы поесть, а затем опять отправлялся прямо в постель».

Остальное время, по словам человека, чье мастерство клавишника доводит зрителей до обморока, он провел – можете ли вы поверить в это – упражняясь в игре на фортепиано. «Это же классика, - протестует он. – Это совершенно другое! Кроме того, я пытался учить итальянский, но у меня ничего не получается. Это довольно долгий процесс, как оказалось. Я всегда был ужасно тупым в языках, даже в школе».

Барабанщик Мьюз, между тем, был занят еще меньше. Когда его спросили, чем он занимался последние несколько месяцев, Ховард надул щеки, подумал минуту, вытянул руки вперед, вздохнул, и принял совершенно отсутствующий вид. «Мне было очень скучно», - улыбается он. – Я просто бездельничал. Я сидел дома и разглядывал стены. Я ведь покрасил их, точно. Приятно, когда есть возможность проводить время с семьей и друзьями. Это помогает поддерживать отношения, на которые обычно нет времени. Хорошо, когда есть чем отвлечься от наблюдения за сохнущей краской». Да, и мыслей о том дне, когда Мьюз стали самой известной и лучшей рок-группой Британии.

Часть 2.

ЧТО БЫЛО ОСОБЕННОГО В ВЫСТУПЛЕНИИ НА УЭМБЛИ?

Мэтт Беллами: «Ну, понятно, что для нас это был решающий момент. За все время у нас было несколько таких неординарных концертов и это, кончено, был один из них. Это другйо уровень шоу – зрители смотрят не только на тебя, они оценивают выступление в целом, как спектакль, а не просто прыгают вокруг. Это очень интересно».

Дом: «Я оглядываюсь назад и удивляюсь, неужели это произошло на самом деле. Это казалось абсолютно нереальным. Я смотрел некоторые кадры, отснятые для ДВД, и думал: «Черт! Неужели это так классно?»

КАК ВЫ СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛИ ПЕРЕД ВЫХОДОМ НА СЦЕНУ?

Мэтт: «О, я очень нервничал. Было так страшно, что у меня буквально темнело в глазах. Когда лифт остановился, и я услышал шум стадиона, я был близок к панике. Я чувствовал себя будто гладиатор, потому что нам предстояло появиться в середине арены. Мне казалось, что все эти люди сейчас набросятся на нас. Когда мы вышли, я двигался как во сне. Я сосредоточился на музыке, на стихах и на том, что я должен делать. Но в голове все время вертелась одна мысль: «Как я здесь оказался? Как это произошло?» Я не мог понять, что заставило меня оказаться перед 60 000 человек».

Дом: «Со сцены это выглядело ошеломляюще. Мы очень нервничали, поэтому понадобилось несколько песен, пока мы привыкли и расслабились, чтобы решиться взглянуть на стадион. В начале мы были полностью заняты нашей игрой».

О ЧЕМ ВЫ ПЕРЕЖИВАЛИ - О МУЗЫКЕ ИЛИ О ПУБЛИКЕ?

Дом: «Вы волнуетесь о том, что можете растеряться на такой большой сцене, и думаете, сможете ли вы завести стадион. Играть на стадионе в качестве рок-группы - это очень большая ответственность, понимаете? Это совсем не то, что быть хедлайнером на фестивале или выступать на площадке в туре, это… Стадионный Рок. И это ведь не просто стадион - это Уэмбли, с ним очень многое связано».

ПОДРОСТКАМИ В ТЕЙНМУТЕ, ВЫ ДУМАЛИ, ЧТО КОГДА-НИБУДЬ СМОЖЕТЕ ВЫСТУПИТЬ НА УЭМБЛИ?

Дом: «Ну, что-то такое было. С одной стороны, мы достигли гораздо больше, чем ожидали. Но при этом где-то в глубине души мы всегда чувствовали, что способны на многое. Я всегда знал, что мы очень хорошая группа, или, по крайней мере, у нас есть потенциал, чтобы стать очень хорошей группой – просто я считаю, что первое время мы были немного сумасшедшими».

Мэтт: «На концерте такого масштаба вдруг начинаешь чувствовать себя как ребенок. Выступать на Уэмбли было тем, о чем я мог только мечтать. Но когда я на самом деле оказался близок к этому, мои мысли были: «Черт, не знаю, смогу ли я это сделать».

БЫЛ МОМЕНТ, КОГДА ВЫ СМОГЛИ РАССЛАБИТЬСЯ?

Мэтт: «Самый спокойный момент был, пожалуй, когда мы исполняли Blackout. Там были девушки и акробаты, летающие на шарах, и я знал, что зрители смотрят не на нас, а на них – для меня, так уж точно. В это время я был больше наблюдателем, чем артистом. Я чувствовал себя как зритель, а не как тот, ради кого собралась вся эта масса людей. Для меня это был действительно приятный момент».

Был еще один приятный момент после того, как группа покинула сцену. Ошеломленные шоу, которое они только что отыграли, они стояли и смотрели друг на друга, стараясь сдержать слезы. «Наверное, это был самый эмоциональный концерт из всех, что у нас вообще были. Мы готовы были разрыдаться, потому что мы смогли совершить то, чего сами от себя не ожидали. Наши чувства были на пределе».

Часть 3.

И все же публике кажется, что название Мьюз не слишком хорошо вписывается в ряд групп, которые выступали на Уэмбли, таких как Джордж Майкл и Бон Джови. Как заметил Беллами, «Несомненно, могут сказать, что мы самая неизвестная группа, которая играла на Уэмбли. После того, как вы вспомните на имена тех, кто выступал здесь, вы удивитесь, как оказалась здесь эта странная группа. Я не думаю, что мы вполне соответствуем этому месту».

«Забавно, - добавляет Ховард. – Мэтт часто в шутку спрашивал меня, сможем ли мы когда-нибудь сделать это за свою карьеру. Он спросил меня первый раз, когда мы были хедлайнерами в Астории, и я сказал: «Нет, не сейчас». Он мог бы спросить меня после того, как мы были хедлайнерами в Рединге, и я бы ответил - нет. Но после шоу на Уэмбли я точно могу сказать - да».

Кроме того, Беллами и Ховард чувствуют себя не очень обремененными популярностью, они говорят, что могут совершенно свободно пройтись вблизи Oxford Street и никто не побеспокоит их просьбами об автографах. Эта позиция вызывает интересный вопрос:

В ЭПОХУ, КОГДА ВСЕ ГОНЯЮТСЯ ЗА ПОПУЛЯРНОСТЬЮ, КТО ПОМОГ ВАМ, ТРОИМ, ЧЬИ ИМЕНА ПОЧТИ НЕ УПОМИНАЛИСЬ В ЖЕЛТОЙ ПРЕССЕ, СПРАВИТЬСЯ С ОРГАНИЗАЦИЕЙ САМОГО БОЛЬШОГО РОК-ШОУ 2007 ГОДА?

Мэтт: "Эта компания хорошо известна, многие люди распространяли нашу музыку через интернет. Желтая пресса обычно уделяет внимание тому, кто продает больше записей. Они упускают тот факт, что очень многие люди загружают музыку через интернет, и это нельзя отследить, но это может сделать вас группой, которая играет на Уэмбли. Я думаю, это примета времени».

И ВЫ НЕ ПРЕПЯТСТВУЕТЕ ЭТОМУ?

Мэтт: «Нет, я очень доволен. Мы получили опыт игры на масштабных концертах без навязывания своей рекламы, которая обычно сопутствует этому. Мы смогли остаться самими собой и вернуться на землю, потому что мы никому не позволяем вмешиваться в наши дела и пытаться изменить наши представления о самих себе».

Дом: «Совершенно справедливо, что нас знают как группу, которую волнует только наша музыка и ничего кроме этого. Многие артисты, к сожалению, больше внимания обращают на вещи, которые они делают вне музыки. Могу представить, что очень печально осознавать, что твоя музыка хуже, чем твой имидж».

В разговоре обнаруживается интересное различие между Беллами и Ховардом. Певец дергается и нервничает, хотя настроен более чем доброжелательно. Он будет смотреть по сторонам, на полупустую чашку кофе, на чайный поднос, где стоят бисквиты и вода, но почти никогда не взглянет вам в глаза. Перед тем, как ответить на вопрос, подождет, пока не убедится, что вы закончили говорить, а потом как обычно издаст короткий смешок и начнет говорить скороговоркой, пока его не остановишь. Это провод под напряжением, по которому течет беспокойная энергия, бьющая через край; когда менеджмент отеля решил проверить пожарную сигнализацию в номерах прямо во время интервью – вой, мигание и странный электронный скрежет – он вскакивает на ноги, чтобы выяснить причину шума, рассматривает динамик, из которого это все проистекало. «Блин! - говорит он, нахмурившись. - Я уж думал, что наступил конец света».

Дом Ховард другой. Одетый в узкие джинсы, футболку и модную куртку, он, возможно, выглядит более вежливым – коммуникабельный, дружелюбно-спокойный и никогда не избегает зрительного контакта. Вы бы не догадались, сколько вопросов и ответов уже было в этом интервью - он выглядит таким бодрым и довольным, что, кажется, готов отвечать на вопросы до бесконечности.

Их мнения также отличаются. Хотя очевидно, что они очень близки, но эти двое часто имеют противоположные взгляды на один и тот же вопрос. Несмотря на то, что оба считают, что Уэмбли позволит им войти в мировую лигу стадионных групп, Беллами добавляет, что он хочет играть и небольшие концерты, а не только огромные представления, он говорит: «Я соскучился по выступлениям в залах на 2000 человек. В этих концертах больше чувства и зрители лучше чувствуют нас».

Ховард, однако, абсолютно доволен перспективой выступать только на больших концертах. Вопрос о том, не соскучился ли он тоже за небольшими шоу, застает его врасплох. «Можно играть и в маленьких залах – в промежутках между стадионами в разных городах мира, - улыбается он. – Огромные концерты - это совершенно другой мир. Это бесподобно! Если вы мечтаете об этом, я бы определенно посоветовал вам очень настойчиво идти в этом направлении. Я думаю, если однажды вам придется играть на полностью заполненном стадионе, вы никогда не забудете это чувство. Просто они такие… - он замолкает, подбирая слова, - они просто такие… такие громадные! Я получаю удовольствие от такого масштаба!»

Итак, этим летом вы сможете увидеть группу в роли хедлайнеров в Дубае, Южной Америке, возможно, в Китае и на V Festival, а кроме того, в благотворительном шоу в Royal Albert Hall. У группы, которая собирается приступить к записи нового альбома, этим летом будет, чем заняться.

«Я воспринимаю такие концерты как развлечение, - говорит Мэтт. – Ну, может быть развлечение - это неправильное слово, но они не вызывают стрессов. Был большой перерыв в турах между Absolution and Black Holes – что-то около трех лет. Это означало, что Black Holes записывался в ситуации, когда мы были довольно далеки от того, чтобы чувствовать себя живой группой. Это было хорошо тем, что мы смогли создать что-то отличное от того, что было раньше. Но сейчас, нам, пожалуй, лучше поиграть пару новых песен живьем перед тем, как мы их запишем. Это может помочь найти нужное звучание».

http://www.forum.depechemode.su/index.php?showtopic=1015&st=320

ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО ПРОБЛЕМЫ ПРИ ЗАПИСИ BLACK HOLES ПОШЛИ ВАМ НА ПОЛЬЗУ?..

Мэтт: «Да, было несколько моментов, когда мы начинали забывать о том, что мы живая группа и должны быть единым целым. Когда вы работаете в студии, вы можете что-то исправить, просто делая перезаписи и накладывая гитарные партии, но в конце концов вы теряете сыгранность. Все получается немного не так, но может быть это дало нам шанс создать новое звучание, попробовать то, чего мы еще не делали раньше».

ВЫ УЖЕ ДУМАЛИ О НОВОМ АЛЬБОМЕ?

Мэтт: «Мы думаем об этом постоянно. Я могу сказать, что теперь мы хотим немного поэкспериментировать с танцевальной музыкой. Первый шаг к этому был сделан в Black Holes, но я думаю, что это только начало; мы лишь прикоснулись к этому направлению, не раскрыв его полностью. Поэтому мы хотим попытаться сделать больше. И там будет, по крайней мере, одна 12-тиминутная прог-рок-композиция. Что-то в духе Knights of Cydonia, но еще больше прог-рока. Я думаю, что нам удалось открыть двери для самых разных направлений, которые теперь мы можем развивать дальше».

ЛЮДИ БУДУТ УДИВЛЕНЫ, УСЛЫШАВ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ ЕЩЕ ЧТО-ТО, ЧЕГО ВЫ НЕ ДЕЛАЛИ ДО СИХ ПОР!

Мэтт: «Ха! Я знаю, но существует множество вещей, которые можно сделать круче. Например, вместо того, чтобы включать в аранжировку струнные партии, я хочу пойти еще дальше, и вставлять в песни отрывки из настоящей классики».

Дом: «Мы играем новые песни вживую не из-за того, что нас волнует, как примет их публика. Иногда вы можете отказаться от очень хорошей песни, потому что нет реакции зрителей на концертах. Но вы забываете, что безразличная реакция зала может быть вызвана просто тем, что люди не уверенны, как реагировать, ведь эта музыка им незнакома».

И все-таки время нашего интервью подходит к концу. Французский журналист с блокнотом в руках уже поджидает Беллами снаружи, а у Ховарда сейчас должна начаться фотосессия. Они встают, лица обоих сияют улыбками, говорящими «как-хорошо-жить-на свете».

«Да, жизнь прекрасна, - добавляет Ховард. – Все замечательно!»

«Мы действительно счастливы, - смеется Беллами. – Я никогда прежде не был настолько спокоен за группу. Я не думаю, что это повод, чтобы почивать на лаврах – это просто приятно. Впереди нас ждет отличное лето, за спиной у нас несколько хорошо проведенных лет. Чего еще желать?»

This is ihe end)

http://www.forum.depechemode.su/index.php?showtopic=1015&st=320

Безусловный лидер в команде, на харизме, темпераменте и музыкальном таланте которого, держится весь Muse. И остальных, похоже, совершенно устраивает такое положение вещей. Иногда кажется, что он действительно свалился откуда-то с Луны или с Марса, как он признается в последнем альбоме:) Человек, состоящий из одних крайностей: то выкрасив волосы в красный цвет, в конвульсиях биться на сцене - то медитировать за роялем при свечах; то начнет такие рожи корчить, что сам Фредди Крюггер позавидовал бы - то тих и пуглив, как овечка; сверлит мозг своим вокалом - и вдруг послышатся буквально ангельские хоры, от которых начинается неконтролируемый экстаз. Это же касается музыки и аранжировок. Или откровенный минимализм и банальность - или такие навороты, от которых крышу сносит.

"Мне кажется, мы просто так устроены: всегда есть вероятность довести что-то до крайности. И я думаю, мы постоянно пытаемся сузить это, свести аранжировки к минимуму. Как бы мы ни старались, всегда будет существовать противоречие между откровенно простым и до нелепости сложным материалом," - это говорил Беллами перед началом записи БХАР (альбом "Black Holes & Revelations" - прим. Fury). И все-таки в этом очень эклектичном в смысле музыкальных тем альбоме им удалось выровняться в аранжировках, и в этом есть несомненный прогресс. Интересно взглянуть немного назад, когда в 2001 после своего юношеского полугранжевого Showbiz, они выпускают Origin Of Symmetry.

Я писала, что для меня эти два альбома воспринимались одним целым, но это связано в основном с тем, что я начала слушать их одновременно и вперемешку. На самом деле во втором альбоме на смену китчу и "бытовухе" пришла одержимость космосом, источниками гармонии и настойчивый поиск своего Я. Но в лирике Мэтта и до настоящего времени заметна небрежность. Я имею в иду, что хватаясь за глубокую мысль, он часто не дает себе труда ни сформулировать ее как следует, ни додумать.

Если у Гора (куда же деться от сравнений ) (Мартин Ли Гор - гитарист ,клавишник и автор почти всех песен Depeche mode - прим. Fury) самое важное в песне - атмосфера, которую на абсолютно равных правах создают мелодия, слова и аранжировка, то у Беллами постоянно выпирает то одно, то другое. Но фишка в том, что невозможно относиться к этому равнодушно. Если это "ваша" музыка, то она цепляет с первой минуты, если нет - то вы вряд ли выдержите больше 2-3 песен.

Я нашла у себя отличную старую статью из NME периода 2002 года. Не помню точно источник, но скорее всего это форум joinmuse. Она замечательно дополнит мои слова и картину, которую я попыталась нарисовать, - безусловно в чем-то субъективную, но полную интереса и уважения к Muse.

MUSE–energy

У группы Muse странная энергия, плещущая через край. Ее можно определять по-разному, можно относится к ней по-разному, но не ощущать ее всем своим нутром просто невозможно.

"Они, - говорит 15-летняя Федерика, терпеливо согнувшись за ограждением, вдоль которого тянется очередь на концерт, - molto profundo". Molto profundo - это на итальянском языке. Означает "очень глубокие, прониконовеннные", но по-итальянски звучит куда более страстно. Для Стефании в футболке, на которой изображены Cradle Of Filth, в Muse "еще больше энергетики, чем в любой черной метал-команде", а по мнению Анны и Эрики, 17-летних фанаток Led Zeppelin, "они заставляют нас чувствовать что-то такое, чего мы еще никогда не чувствовали".

Сегодня Muse - хэдлайнеры концерта на шеститысячном стадионе Pala Vobiz в Милане, здании, по форме напоминающим огромное насекомое. Уже в четыре часа дня итальянские подростки топчутся у ворот стадиона, поджидая свою любимую группу.

Может быть, дело в экспериментальности их музыкальных идей, но уж если кому-то нравится Muse, то нравится как следует, по-настоящему. Они - одна из тех групп, поклонников которых правильнее было бы назвать не фанатами, а приверженцами. Muse обитают в своем собственном холодном мире, наполненном безумием и смятением, там они придумывают музыку - грохочущую и гремящую - такую, что слышишь, как в порыве страсти захлопывается дверь, такую, что эмоции прямо-таки взрываются. Неудивительно, что Muse вызывают в своих слушателях столь сильное ответное чувство.

"Вчера вечером у нас было что-то вроде встречи со слушателями, и я просто болтал с какими-то людьми, - рассказывает вокалист Мэтт Беллами на следующий день после концерта, - как вдруг кто-то начал хватать меня за шею и дергать за подбородок, типа: "Ой, смотрите! Он настоящий!" Мэтт останавливается и задумывается: "Может быть, это потому, что мы все были полуголые, и свет там был такой голубой - так что люди подумали, что мы - произведение искусства".

- Вы всегда так наряжаетесь после концерта?
"Мы иногда ходим в магазины карнавальных костюмов и закупаемся там масками, всякими цветными лампами и разными такими штуками, - говорит Мэтт. - Когда на всех какие-нибудь костюмы, становится легче общаться, вечер становится чем-то большим, чем просто раздача автографов".

Синеволосый барабанщик Дом Ховард наклоняется поближе и возбужденно сообщает: "У меня есть такая крутая ковбойская шляпа! Белая и со звездой".

"А у меня огромное-преогромное сомбреро, около четырех футов в диаметре", - признается басист Крис Уолстенхолм.

- А у тебя, Мэтт, что?
"У меня фуражка французского полицейского, с забралом, которое можно опустить, и ото всех отгородиться. Похоже на шлем для подавления бунтов".

Когда Muse впервые появились на свет со своими берущими за душу богемскими рапсодиями для постгранджевого поколения, мало кто мог себе представить, что этот странный музыкальный гибрид сможет когда-нибудь продать 200000 пластинок (именно таким тиражом разошелся их последний альбом Origin Of Symmetry (статья 2002 года - прим. Fury) в одной только Англии) или собрать крытый стадион вроде Docklands Arena в Лондоне, который вмещает в себя 12500 зрителей. Ведь они же словно вывалились из тех времен, когда еще не было антибиотиков, когда мир готовился к вселенской гибели от сифилиса, и когда настойка опия продавалась в аптеках без рецепта.

"Иногда мы перебираем, стоим на грани, где нормальное переходит в ненормальное, - смеется Мэтт. - Это мы, наверное, пытаемся выразить то, что находится внутри всех нас. Если убрать бас, гитару, барабаны и микрофон и просто поставить меня одного петь в пустой комнате, то я буду похож на одиноко орущего маньяка. Вы, наверное, даже посмеетесь надо мной!"

Впрочем, слушателям не до смеха. В миланском Pala Vobis истерия начинается еще до того, как "Plug In Baby" достигает пика сумасшествия. Сегодня в Милане все говорят о том, как 14-летние мальчики в южной Италии в честь "Мэрилина Мэнсона" ударили ножом девочку. В прошлом году на Мэнсона здесь уже вешали вину за поведение трех школьниц, убивших монахиню. Так что в настоящее время рок-н-ролл в Италии пользуется не очень-то доброй славой.

"Ну при чем тут массовый психоз? - мудро вздыхает поклонница Muse Стефания. - Все зависит только от того, что творится у тебя в голове. Глупо винить Мэрилина Мэнсона в том, что кто-то кого-то убивает. Глупо винить Мэтта Беллами, что у кого-то начинается психоз. Психоз запросто может начаться и у тех, кто слушает классическую музыку" .

Представляешь себе Беллами, обожающего Берлиоза и бьющегося в истерике за фортепьяно, и думаешь: а ведь, пожалуй, Стефания права, насчет психоза от классической музыки.

Разговор с поклонницами заканчивается и на глаза NME попадаются несколько миланских девушек, пробирающихся сквозь голубые лучи. На одной из них - шлем для подавления бунтов.

Далеко не одни итальянцы впустили Muse в свои сердца. Несмотря на то, что в начале карьеры группа слышала от соотечественников одни лишь насмешки, теперь количество их поклонников в Британии растет в геометрической прогрессии. Стадион Docklands Arena - тому подтверждение.

"Думаю, он даже чересчур велик, - признается Мэтт, который говорит так, как будто играет на пианино: пальцы так активно барабанят в воздухе, что в какой-то момент кажется, что они вот-вот вытащат из диктофона пленку. - Но Дом считает, что нормально. Дом хочет быть рок-барабанщиком больших стадионов, хочет пользоваться полотенцем для вытирания пота" .

Хотя песни Мэтта рассказывают в основном о космосе, ранах и "кукольных ниточках, за которые кто-то водит наши души", Muse куда больше нравится тусоваться с поклонниками, чем подбивать их писать письма собственной кровью. Мэтт прямо подпрыгивает от волнения, когда рассказывает о съемках видео для их нового сингла "Hyper Music/Feeling Good": "Я видел, что все эти люди смотрят на нас, и пошел мимо того парня, который говорил им, что нужно стоять за линией и ни в коем случае ее не пересекать. Я просто обошел этих людей сзади и оказался среди них. И тогда - Мэтт, дергается, - тогда я увидел что-то... Увидел что-то... На мгновение вдруг увидел такую красоту... Потрясающее количество дружелюбия. Я был просто в шоке - я вдруг почувствовал, что это значит - любить музыку".

- Обычно музыканты любят изображать себя угрюмыми отшельниками, любят повторять, что их никто не понимает - такая психология очень близка и понятна тинэйджерам. Неужели ни угрюмости, ни отшельничества никогда не было в жизни Muse?

"Я всегда со всеми дружил, - заявляет Мэтт, - в колледже я все время участвовал в театральных постановках - мы ходили в разные людные места и там импровизировали. Дом тогда все время ржал надо мной, но теперь-то я могу признаться: я делал это только из-за того, что в театральной труппе была девушка, с которой я хотел переспать."

"Мы тогда начинали играть в группе, - подхватывает Дом с кривой ухмылкой. - Шли куда-нибудь репетировать, а Мэтта нет. Мне приходилось его искать, и находил я его в слезах с этой его труппой в каком-нибудь странном месте. "Соберись, - говорил я ему, - пошли играть рок!"

"Все люди, которые были самыми популярными в колледже, теперь работают механиками", - тихо добавляет Крис.
"Да, я тусовался со всеми этими крутыми из нашего колледжа, - гордо говорит Мэтт, меньше всего сейчас напоминающий угрюмого отшельника. - Мы вместе ходили гулять в центр города, напивались и ввязывались в драки... А я смотрел. Еще я был неплохим футбольным защитником. На первом курсе я всех смешил, но к третьему курсу мои комедийные способности улетучились, и тогда я стал гулять с девушками". А Дом в то время был "волосатым парнем, который любил гитарную музыку".

"Мы все решили тогда не ходить в колледж, и эти несколько лет тогда были для нас довольно тяжелыми, - говорит Мэтт. - Нам пришлось намного ближе узнать друг друга, потому что нужно было делать такую музыку, которая нравилась бы всем троим. Нам хотелось достичь такого состояния, когда мы могли бы играть для кого угодно и все равно получать от игры удовольствие. Так мы могли абстрагироваться от мнения других людей. Хотя, может быть, из-за такого подхода, у нас получается музыка, которая говорит: "Да идите вы все!"

Говоря это, Мэтт так нервничает и рычит, что даже начинаешь за него волноваться. В конце концов, ведь им же всего по 23 года - еще свежи в памяти обиды и шрамы, оставшиеся от неудач в родном городе. Достаточно взглянуть на бредовую чушь, происходящую сейчас в Манчестере: в этом городе до сих пор даже длинные или выкрашенные в необычный цвет волосы грозят подростку неприятностями.

"Когда мы приезжаем в Тайнмут, то чувствуем, что нас там все ненавидят - они думают, что мы опускаем собственный город. Говорят, что это красивый город, что там прекрасные пляжи, что можно не запирать двери на замок, все такое... Но для 15-летних подростков, там нет ничего, кроме драк и наркотиков. У нас банкомат стоял напротив пассажа с магазинами, и там же стояли игральные аппараты, у которых постоянно тусовались все эти крутые парни. Думаешь, что все увлечены игрой и никто тебя не замечает, и вдруг кто-нибудь подваливает (Мэтт рычит, изображая подошедшего): "Ты назвал меня дерьмо-о-о-ом?!", и ты только успеваешь сказать: "Что?", как налетают два других парня и начинают молотить Дома. Это было просто ужасно".

"Эти парни были не из нашего города, - объясняет Крис, - это были взрослые мужики, которые тусовались с 14-летними девушками" .

"Они ездят на желтом "капризе" и занимаются тем, что продают детям наркотики, - подхватывает Мэтт. - Их там всегда бывает не больше четырех или пяти, потому что они все время или убивают друг друга или попадают за решетку. - Он задумывается. - Мне в глубине души так хотелось бы вернуться и..."
Крис: "Вытащить у них пару тысяч?"
Мэтт, помолчав некоторое время: "Нет, вытащить пистолет".

Мэтт сидит в гастрольном автобусе со странными кожаными сиденьями лилового цвета и снова говорит о жестокости. В нем опять бурлит энергия, но на этот раз вместо вчерашней игры на воображаемом пианино он занят тем, что теребит эластичные повязки на руках.

"Я часто сталкиваюсь с проявлением злобы на дороге, - говорит он, - причем каждый раз это случается со стариками, такими - лет 60 или что-то вроде того. И я уверен, что ничего ужасного я им не сделал. Например, однажды я припарковал машину в неположенном месте, потому что хотел воспользоваться банкоматом, и какой-то дед своей машиной специально толкнул мою - чтобы доказать мне что-то там, что ему пришло в голову. И я сказал "А пошел бы ты!", а дед, услышав это, вышел из машины, достал из багажника лом и принялся бить мне фары. А машина была, между прочим, не моя, а мамина. Так что я сел за руль и начал смеяться, потому что просто представить себе не мог, до чего все это ужасно. У меня была с собой видеокамера, и я начал снимать, как он это делает. Дед весь затрясся от стыда, когда понял, что все, что он делал, записано на пленку. У меня до сих пор где-то есть эта кассета.

Вообще меня автоматически ненавидят полицейские, учителя, вышибалы и все эти хреновы охранники - даже если я не сделал ничего плохого. Мне просто стоит войти в комнату, и я уже чувствую себя мишенью для злобы. Одно время меня постоянно выкидывали из клубов. Однажды кто-то взял меня за шею и в буквальном смысле выкинул за дверь".

- Что же ты такое делал?
"Я просто странно танцевал и, возможно, это выглядело так, как будто я писаю".

- Ты делаешь намеренно что-нибудь такое, что могло бы разозлить людей?
"Вообще-то нет, потому что когда на меня злятся, меня обычно бьют, а я не такой уж большой. Хотя по-настоящему круто меня еще ни разу не избивали - только выкидывали отовсюду... Не знаю, может быть, люди, которые ненавидят меня, понимают, что мне на это наплевать, что я только веселюсь от их ненависти. Вот, например, на днях захожу я в "Асторию", и какой-то парень называет меня "хреновым ублюдком и надутым уродом" - ну, обычными словами, которыми меня чаще всего называют. А ведь мне-то наплевать. Я на таких людей обращаю внимание, только если они меня бьют. А так я просто смеюсь."

- В песнях Muse очень много говорится об одиночестве, о крови и о приближающемся холоде. Это все к чему?
"Я знаю о мире только то, что говорят о нем мои собственные чувства, - улыбается Мэтт. - Так что в каком-то смысле, изучая мир, я изучаю себя самого. А ведь проблема в том, что когда ищешь душу (если, конечно, такая штука вообще существует), то обязательно натыкаешься на свои страхи и кошмарные сны. А от этого недолго и свихнуться! Иногда на сцене со мной бывают моменты сумасшествия, полная фигня происходит, я теряюсь совершенно, кажется, что это не я пою, а мой внутренний голос".

Muse - настоящая супер-группа: специально для Мэтта сшили шелковую рубашку в японском стиле, вокруг Muse вьются красивые девушки, ради них до утра не закрывают ночные клубы. А Мэтт все чего-то переживает: "Вообще-то мне не надо, конечно, этого говорить. Если вы такое напечатаете, все подумают, что я совсем не в себе, псих. Но я все время пытаюсь выразить свои чувства по поводу того, как мы эволюционируем. Как строим какие-то надежды на будущее и одновременно боимся этого будущего... О том направлении, в котором мы все, возможно, движемся".

Не очень понятно, конечно, но ничего. Не совсем вроде псих.
"Название нашего альбома, "Origin Of Symmetry", мы взяли из книги о геометрии Вселенной и о том, в каком прекрасном равновесии все пребывает. Эта геометрия объясняет все мистические силы, вокруг которых люди напридумывали религий".

Дальше Мэтт начинает говорить о том, что человечество - это червяк, который ползет по листу бумаги. Рассказывает о загадочных катакомбах с южном Ираке, о таинственных дощечках, которые были до языка. Ему хватает такта вовремя засмеяться.

"Ну да, это звучит невероятно, но там правда что-то такое есть. Я знаю, что нашли такие таблички - они на компьютерном языке, все в таких звездных картах. И там нарисована одиннадцатая планета, она геотермальная, и на ней есть жизнь. Когда она приблизится к нашей Земле, эти парни с одиннадцатой планеты спустятся к нам. Они нас специально создали, наделив только пятой долей своего интеллекта, а мы, в свою очередь, пользуемся одной лишь пятой долей своего мозга".

Мэтт дергается и смеется: "Я очень сильно верю в такую возможность. Важно, чтобы все знали о таких вещах. А то приходишь в школу на урок физики, а тебе рассказывают про правило буравчика".

Выступление Muse - это невероятное, супер-потрясающее зрелище. Пока Крис пытается, как штыком, проткнуть передние ряды бас-гитарой, а Дом выбивает из барабанов все внутренности, Мэтт взывает в неземном фальцете, наскакивает на пианино и сыплет из рукавов блузы гейши красные лепестки. Когда в зале зажигают свет, Дом и Крис по-домашнему выбегают обратно на сцену и поливают зрителей шампанским.

Размышления о загадочности мироздания от Muse

"Я однажды видел программу о психологической войне, о том, как влияют правительства на свои народы, чтобы заставить их поверить в то, что они ведут справедливую войну, или во что-нибудь еще вроде этого. Они для этого используют мобильные телефоны и даже микроволновые печи. От таких вещей с нами чего-то там происходит".

"Я бы хотел раздобыть много-много воздушных шаров, наполнить их конфетти и купить дальнобойное духовое ружье, чтобы стрелять этими шарами в зрителей, а самому тем временем выпрямлять мизинец и указательный палец на руке и махать в воздухе таким вот роковым жестом. И еще хочу веселиться и целовать всех подряд", - Мэтт о своих планах на фестивальный сезон.

"Может быть, когда-нибудь сама Мадонна опустится передо мной на колени и станет делать мне минет вместе с тремя своими подружками, но только для этого мне сначала придется продать 10 миллионов пластинок и заиметь тело, как у Рики Мартина".

"Я побаиваюсь технической революции, боюсь, что техника уничтожит человечество. Мне страшно оттого, что мы не можем контролировать технический прогресс, потому что он обгоняет нас, поэтому в своей песне я пою о том, что в будущем тело будет уже не так важно для человека, что каждый подключится к сети", - Мэтт о песне Plug In Baby.

"Если бы нам было дано узнать, где начинается симметрия, нам бы стало известно и то, есть ли на свете Бог".

"У меня действительно были галлюцинации о том, как металлические лезвия входят мне в голову, врезаются в мозг. Я даже пошел к врачу, и он сказал мне пить больше воды. Вот и все".

"В Японии мы ездили в какой-то храм, и там было много девушек, у которых лица были выкрашены в белый цвет, и все они молились. Это была, пожалуй, самая сексуальная сцена из всех, что я когда-либо видел"."

(с) Marine
http://www.forum.depechemode.su/index.php?showtopic=1015&st=80

Muse долго прятались в тени. Критика, до этого шедшая команде навстречу, вдруг перестала быть довольна ее последними творениями, сожалея о временах "Origin Of Symmetry". Еще бы! Трио, направо и налево именовавшее себя "альтернативным", как запоздало выяснили загипнотизированные "интеллектуалы", понимает это несколько иначе, чем все человечество, которое и термин "апокалипсис" давно и бездумно использует в смысле "кердык". А альтернатива для Muse - играть так же круто, как Pink Floyd, но в формате компактного пауэр-трио. Или, как Queen, но без театральных эффектов и поп-отступлений. И "апокалипсис" для них - "откровение" ("revelation"), а никак не "кердык".

Как выяснилось теперь, все это время музыканты своими силами сооружали на задворках планеты Земля свой личный звездолет. Наплевав на всю немодность и негламурность профессии космонавта в новом веке. И отправились навстречу свету звезд, дабы замутить сюрреалистический пикник на поверхности Марса и на собственных шкурах ощутить смертельную пленительность притяжения "черных дыр". Результаты этого захватывающего путешествия - перед нами.

Альбом "Black Holes & Revelations" открывается пронзительной "Take A Bow", в которой как бы сосуществуют два временных потока. Скоростные арпеджио клавишных здесь настолько странно взаимодействуют с балладными распевками Меттью Бэллами (Matthew Bellamy), что время весьма ощутимо спрессовывается, и почти пятиминутная композиция пролетает по ощущениям минуты за полторы-две. Лучшей иллюстрации для мучительного освобождения от оков земного притяжения было бы трудно придумать. Вы будете возвращаться к этой песне вновь и вновь, дабы пытаться понять, в чем же заключается ее секрет.

Да и вообще, масштабы времени на этом альбоме ощутимо искажаются - будто слушатель оказался вблизи настоящей черной дыры. Не успеешь осмыслить какую-нибудь песню, а она уже закончилась.

"Starlight" - это уже свободный полет через вселенную по траекториям, проторенным некогда французами из Rockets, и впоследствии незаслуженно забытым. В "Supermassive Black Hole" Muse разом отправляют в нокаут и Принца (Prince), и Depeche Mode. Бэллами остался верен себе и по-прежнему мечется между гитарой и клавишами в одиночку. Даже если это запись. Клавишные риффы здесь так же тяжелы, как гитарные, а одновременно с гитарой звучат лишь закольцованные арпеджио. Впрочем, арпеджиаторами Бэллами на этом альбоме не слишком злоупотребляет.

Диск полон противоречий, образующих нерушимые конструкции. "Map Of Problematiqoe" чудовищно тяжела, но на любой дискотеке вы рискуете уплясаться под нее до полуобморока. Следующая за ней баллада "Soldier's Poem" обманчиво начинается, как очередное ретро-клише, однако вскоре среди пост-битловских гармоний прорезаются настолько потусторонние хоры, что спокойно слушать этот номер вряд ли возможно. Наконец, "Invincible" с ее яркой мелодией и парящей в рассветном мареве над марсианскими равнинами слайд-гитарой остается легка и прозрачна даже после того, как маршевый ее ритм становится похож на навязчивый кошмар. Чем-то это призведение напоминает незабвенную картину Сальвадора Дали "Сон" - помните это оплывающее лицо на тоненьких подпорках? А еще оно похоже на самые настоящие сны - цветные и светлые, но подчас несущие в себе заряд огромного внутреннего напряжения.

"Assassin" неожиданно заносит группу в хэви-металлические дебри. Причем справляются музыканты с казалось бы, чуждым их тезаурусу материалом куда лучше, нежели все те, кто на этом жанре сейчас специализируется. Написать одну (одну!) песенку, с высоты ее полета полюбоваться на макушки парней из System Of A Down и двинуться навстречу новым подвигам - это ли не альтернативный стиль в действии?

"Exo Politics" более проста для восприятия и выдержана в традиционном для Muse стиле. Можно сказать, что здесь группа дает своим слушателям передышку в четыре минуты на утряхивание в головах всех этих откровений из мрачных глубин далекого космоса. Перед последним рывком.

В "City Of Delusion" и "Hoodoo" Бэллами в очередной раз демонстрирует свой "испанский" стиль игры на акустической гитаре, так непохожий на изрядно приевшиеся блюзовые дела или сушняк среднеевропейской классики. Эти номера группа записала в сопровождении оркестра, однако никаким предательством идеалов тут и не пахнет. Так с оркестром давно уже никто не работал.

Венчает программу безумнейшее хэви-диско "Knights Of Cydonia" с храпом бевых коней, грохотом базук и выстрелами из бластеров в завязке. Время продолжает спрессовываться. А следом за ним и пространство. На подложке под компакт-диск в подарочном издании альбома зависла в черной пустоте планета Марс. Cydonia - так названа одна из пыльных равнин этой планеты. Та самая, на которой высится видимая из космоса столовая гора в форме человеческого лица... Странные порой ассоциации рождает музыка Muse...

Наше время небогато на Настоящие Рок-Альбомы. Но Muse ухитрились-таки подарить нам еще один. Вы будете слушать его раз за разом, но так и не поймете двух вещей: почему эти составленные из относительно простых партий и мотивчиков песни так крепко схватили вас за шкирку и не желают отпускать? И почему этот диск, черт подери, каждый раз так быстро кончается?"
(с)Marine
http://www.forum.depechemode.su/index.php?showtopic=1015&st=80

Вот люблю же я читать посты этой Марины ^^
И соглашусь пожалуй со всем, что тут написано )
Каждый раз заново понимаю, что не зря не бросила слушать Мьюз, когда еще не была близка к тому, чтобы попасть в такую зависимость от их песен)

Оригинал:
Undisclosed Desires
I know you've suffered but I don't want you to hide

It's cold in lovers; I won't let u be denied,
The soon then, I'll make u feel pure
And trust me, you can be sure

I want to reconcile the violence in your heart
I want to recognize your beauty is not just a mask
I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart

you trick your lovers that you're wicked and divine,
you may be a sinner, but your innocence is mine

Please me
Show me how it's done
Tease me
You are the one

I want to reconcile the violence in your heart
I want to recognize your beauty is not just a mask
I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart

Please me
Show me how it's done
Trust me you are the one

I want to reconcile the violence in your heart
I want to recognize your beauty is not just a mask
I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart

Моя попытка перевести:

Нераскрытые желания
Я знаю, ты страдаешь но я не хочу чтобы ты исчезла
Холодно в любви; я не позволю тебе отрицать,
Вскоре, я помогу тебе очистится
Верь мне, ты можешь доверять.

Я хочу примерить стремительность в твоем сердце
Я хочу ощущать, что твоя красота не одна маска
Я хочу изгнать демонов твоего прошлого
Я хочу утолять непознанные желания твоего сердца

Ты обманываешь своих возлюбленных, значит ты зла и божественна
Ты могла бы быть грешницей, но твоя невинность моя (источник? Оо)

Понравься мне
Покажи мне, как ты это сделаешь
Дразни меня
Ты единственная

Я хочу примерить стремительность в твоем сердце
Я хочу ощущать, что твоя красота не одна маска
Я хочу изгнать демонов твоего прошлого
Я хочу утолять непознанные желания твоего сердца

Понравься мне
Покажи мне, как ты это сделала
Верь мне
Ты единственная

Я хочу примерить стремительность в твоем сердце
Я хочу ощущать, что твоя красота не одна маска
Я хочу изгнать демонов твоего прошлого
Я хочу утолять непознанные желания твоего сердца

только не убивайте)))